Форум » Мы и наши увлечения » Поэзия - 2 (продолжение) » Ответить
Поэзия - 2 (продолжение)
Анастасия: Давайте тут размещать красивые стихотворения,запавшие нам в душу,найденные в книжках,интернете,а может написанные самими Архив темы: часть 1
Корсак: Ольганиус пишет: У тебя будет распечатанный вариант? На работе распечатаю)
Артистка: Я, ксттаи, тоже не знала, что Жигунов стихи пишет... А по поводу стихов, буду банальна: Люблю Ахматову О тебе вспоминаю я редко И твоей не пленяюсь судьбой, Но с души не стирается метка Незначительной встречи с тобой. Красный дом твой нарочно миную, Красный дом твой над мутной рекой, Но я знаю, что горько волную Твой пронизанный солнцем покой. Пусть не ты над моими устами Наклонялся, моля о любви, Пусть не ты золотыми стихами Обессмертил томленья мои,— Я над будущим тайно колдую, Если вечер совсем голубой, И предчувствую встречу вторую, Неизбежную встречу с тобой. 1913 Анна Ахматова.
Эсмеральда: Если уж про Ахматову, то вспомнилось: Широк и желт вечерний свет, Нежна апрельская прохлада. Ты опоздал на много лет, Но все-таки тебе я рада. Сюда ко мне поближе сядь, Гляди веселыми глазами: Вот эта синяя тетрадь - С моими детскими стихами. Прости, что я жила скорбя И солнцу радовалась мало. Прости, прости, что за тебя Я слишком многих принимала. (1915)
Хольгер Виксон: Ольганиус пишет: В какой книге герои поют Мельницу?... Это моя любимая группа!.. Подскажите, пжл! Катюричев М. Эквилибрист. Путь изгоя. Не буду хвалить книгу - может и не понравиться. Мая Котовская о ней, и о себе в ней, выразилась э-э-э-э... непечатно. А "Романс" я уже послушал.
ИогАнна: Константин Симонов Английское военное кладбище в Севастополе Здесь нет ни остролистника, ни тиса. Чужие камни и солончаки, Проржавленные солнцем кипарисы Как воткнутые в землю тесаки. И спрятаны под их худые кроны В земле, под серым слоем плитняка, Побатальонно и поэскадронно Построены британские войска. Шумят тяжелые кусты сирени, Раскачивая неба синеву, И сторож, опустившись на колени, На английский манер стрижет траву. К солдатам на последние квартиры Корабль привез из Англии цветы, Груз красных черепиц из Девоншира, Колючие терновые кусты. Солдатам на чужбине лучше спится, Когда холмы у них над головой Обложены английской черепицей, Обсажены английскою травой. На медных досках, на камнях надгробных, На пыльных пирамидах из гранат Английский гравер вырезал подробно Число солдат и номера бригад. Но прежде чем на судно погрузить их, Боясь превратностей чужой земли, Все надписи о горестных событьях На русский второпях перевели. Бродяга-переводчик неуклюже Переиначил русские слова, В которых о почтенье к праху мужа Просила безутешная вдова: "Сержант покойный спит здесь. Ради бога, С почтением склонись пред этот крест!" Как много миль от Англии, как много Морских узлов от жен и от невест. В чужом краю его обидеть могут, И землю распахать, и гроб сломать. Вы слышите! Не смейте, ради бога! Об этом просят вас жена и мать! Напрасный страх. Уже дряхлеют даты На памятниках дедам и отцам. Спокойно спят британские солдаты. Мы никогда не мстили мертвецам. 1939
ИогАнна: К Дню Победы Победа! Май! Весна! Надежда. А аист кружит над деревней, Что до войны была здесь прежде...
Береника: Ольганиус! Я тут под стол упала, когда узнала, что стихи эти - они , натурально, XIX века! Да еще не кого-нибудь, а Алексея Апухтина. Апухтин с недавних пор вообще мой "любимец" Одна биография чего стоит , так он еще и земляк, мы не только с одной губернии, но и с одного уезда. Он самый известный уроженец Болхова Орловской области-губернии. "Мне не жаль, что тобою я не был любим,- Я любви не достоин твоей! Мне не жаль, что теперь я разлукой томим,- Я в разлуке люблю горячей; Мне не жаль, что и налил и выпил я сам Унижения чашу до дна, Что к проклятьям моим и к слезам, и к мольбам Оставалася ты холодна; Мне не жаль, что огонь, закипевший в крови, Мое сердце сжигал и томил,- Но мне жаль, что когда-то я жил без любви, Но мне жаль, что я мало любил!" Ангелика, я это и имела ввиду! Сюрприз был, что это стихи Апухтина ИогАнна пишет: Победа! Май! Весна! Надежда. А аист кружит над деревней, Что до войны была здесь прежде... Это сильно. Военные, о войне - это всегда надо собраться морально, чтобы читать.
Ангелика: Береника
Эсмеральда: Ну очень мне нравится Юрий Левитанский. Поскольку мы в другой теме заговорили про Питер и поезда, вот вспомнилось: Один и тот же сон мне повторяться стал. Мне снится, будто я от поезда отстал, Один в пути зимой на станции сошел, А скорый поезд мой пошел, пошел, пошел. И я хочу за ним бежать и не могу И чувствую, сквозь сон, что все-таки бегу. И в замкнутом кругу сплетающихся трасс, Вращение земли перемещает нас. Вращение земли, вращение полей, Вращение вдали берез и тополей, Столбов и проводов, разъездов и мостов, Попутных поездов и встречных поездов. Но в том еще беда, и видно неспроста, Что не годятся мне другие поезда. Мне нужен только тот, что мною был обжит, Там мой настольный свет, от скорости дрожит. Там любят сечь, так сечь, а рубят, так сплеча, Там речь гудит, как печь, красна и горяча. Мне нужен только он, азарт его и пыл, Я знаю тот вагон, я номер не забыл. Он снегом занесен, он в угле и в дыму, И я приговорен пожизненно к нему. Мне нужен этот снег, мне сладок этот дым, Встающий высоко над всем пережитым. И я хочу за ним бежать и не могу, И все-таки, сквозь сон, мучительно бегу. И в замкнутом кругу сплетающихся трасс Вращение земли перемещает нас... Ю.Левитанский
Moucheron: Ангелика, песня хороша, но самое ценное в клипе - это последние секунды. Так классно сделано, что в первую секунду зритель моргает, думая, что показалось...
ИогАнна: Любимая ! Поедем в Пушкин? Над нами склонятся верхушки Подзамороженных дубов, посаженных в века иные, рожденных волею и страстью екатерининских орлов. … Любимая, вернемся в Пушкин ! Там бродят мудрые старушки, Живущие средь древних снов, Покрытых древностью веснушек – Как осыпью старинных слов. Андрей Грибушин
МариНика: ИогАнна . про веснушки интересно - к рифме или из жизненных наблюдений?))
ИогАнна: Сергей Пузатых-Елецкий http://www.stihi.ru/avtor/79217924667) Гатчинскому парку посвящается Старый парк тихо дремлет в тумане Молчаливый свидетель веков, И как будто в бредовом дурмане Проплывают сюжеты тех снов. Экипажи роскошные мчатся, Лошадей ржанье, кучера крик, В водах озера мачты кривятся, Парусов белых морщится лик. По аллеям, тропинкам тенистым, Шелестя разноцветной листвой, Бродят парочки полднем лучистым На террасе оркестр духовой. Всё по-царски величием полно, Стаи чаек кружат над водой, И вальсируют озера волны в такт плывущей мелодии той. Каравеллы как белые птицы, Грациозно надув паруса, Ввысь взмывают с воды вереницей, В сон веков, уходя в небеса. Звук мелодии флейты нежнейшей, С ними в Вечность неспешно плывёт, Увлекая в полёт поднебесный Кавалеров и дам хоровод… Лишь остались дубы вековые, И озёр серебристая гладь, Над каналом мосты кружевные, И дворца императора стать. И хранят вековые деревья Информацию в поле своём, И всплывают над парком виденья Сквозь туман, тихим, пасмурным днём. *** Однажды в Гатчинском дворце Когда над Белым озером сгущается туман, А в небе полнолуние сияет, На пьедестале бронзовый мерцает Павла стан, А дух его владенья посещает. Подземный ход и залы, и любимый кабинет Обходит он незримою походкой, Со стен глядят портреты молчаливо ему вслед, А он касается их тенью тонкой. О чём же думает его мятежный дух? Чем недоволен? Чем он озабочен? Чего не довершил? О чём он вспомнил вдруг, Бродя по галереям среди ночи? Чуть скрипнул трон - присел он отдохнуть, Помыслить перед новою дорогой, Ведь утром снова в дальний Вечный путь, И лик его стал собранный и строгий. Те тайны недоступны и у Вечности в плену, И не изменен прежний ход событий, Выбеливает утро золотистую луну, Пора ему, он Вечный, не убитый. *** Погружается Гатчина в осень И туман по утрам холодней, И луч солнца теперь уж не в восемь Чуть блеснёт из-за крон тополей. И тепло от ушедшего лета Всё таится ещё меж аллей, Только клёны янтарного цвета Их не сделают больше теплей. Осень алая дарит прохладу, Осень жёлтая дарит дожди И внезапно, как бонус в награду, Как жемчужины – ясные дни! А дворец, как готический призрак, Всё суровей в обличье своём Поздней осени стилем он близок, И красивее пасмурным днём. И озёр холодеющий омут Отражает свинцовую хмарь, Облаков вереницы в нём тонут И небес растворяется даль. Пёстрый парк, в сизый, ветреный полдень, Отдаёт листья ветру гонцу, Погружается Гатчина в осень, Впрочем, Гатчине осень к лицу.
Эсмеральда: ну все. хочу в Гатчину)
Береника: Летний сад Я к розам хочу, в тот единственный сад, Где лучшая в мире стоит из оград, Где статуи помнят меня молодой, А я их под невскою помню водой. В душистой тиши между царственных лип Мне мачт корабельных мерещится скрип. И лебедь, как прежде, плывет сквозь века, Любуясь красой своего двойника. И замертво спят сотни тысяч шагов Врагов и друзей, друзей и врагов. А шествию теней не видно конца От вазы гранитной до двери дворца. Там шепчутся белые ночи мои О чьей-то высокой и тайной любви. И все перламутром и яшмой горит, Но света источник таинственно скрыт. Анна Ахматова, 1959
Береника: Если кто не знал это стихотворение, всем выучить Все то, чего коснется человек, Приобретает нечто человечье. Вот этот дом, нам прослуживший век, Почти умеет пользоваться речью. Мосты и переулки говорят. Беседуют между собой балконы. И у платформы, выстроившись в ряд, Так много сердцу говорят вагоны. Давно стихами говорит Нева. Страницей Гоголя ложится Невский. Весь Летний сад - Онегина глава. О Блоке вспоминают Острова, А по Разъезжей бродит Достоевский. Сегодня старый маленький вокзал, Откуда путь идет к финляндским скалам, Мне молчаливо повесть рассказал О том, кто речь держал перед вокзалом. А там еще живет петровский век, В углу между Фонтанкой и Невою... Все то, чего коснется человек, Озарено его душой живою. Самуил Маршак. 1970
Хольгер Виксон: Авторов не помню, а искать лень. Песня для Йолли Здравствуй, моя королева - элмэ иэлли-солли, Здравствуй, моя королева - ирис рассветный, Йолли: Сладко вино золотое, ходит по кругу чаша - Да не изведаешь горя, о королева наша! Смейся моя королева в белом венке из хмеля, Смейся, моя королева - твой виноградник зелен; Полнится чаша восхода звоном лесных напевов... Дочь ковылей и меда, смейся, моя королева! Шествуй в цветах, королева - вете поёт рассвету. Славься, моя королева, в звёздной короне лета. В светлом рассветном золоте клонятся к заводи ивы, О ллаис а-лэтти сооти Йолли, аи элмэ-инни... Здравствуй, моя королева - Смейся, моя королева - Шествуй в цветах, королева - Славься, моя королева... (из "Чёрной книги Арды") *** Речи без помыслов, люди без лиц. Жаркие споры глухих и слепцов. Слышишь? - под крики кладбищенских птиц Мертвые будят своих мертвецов. Брызнут на веки кровавой росой, Вздрогнешь, прозришь и увидишь, скорбя: Вот он - последний, решительный бой! Каждый из множества сам за себя. А из промозглых полесских болот Веет дыханьем библейских пустынь. В души, в сердца и в источники вод Медленно падают звезды Полынь... (из "Бестии") *** Бродил бродяга Арвид Среди полей и холмов, Под сенью лесных дрожелистов И вдоль поющих ручьев. Вьется под деревом наш хоровод, Где огнецвет цветет. Шептал бродяге ветер, И в воздухе пахло травой, Светили на небе две лунные лампы, Холмы блестели росой. Вьется под деревом наш хоровод, Где огнецвет цветет. Свою вспоминая подружку, Что ждала, где солнца свет, Он замер, увидев сиянье звезд, Где звезд в самом деле нет. Вьется под деревом наш хоровод, Где огнецвет цветет. А там под огромной скалою Во мраке неверных теней Резвился, приплясывал Древний народец Среди золотых огней. Вьется под деревом наш хоровод, Где огнецвет цветет. И в танце каждый аутлинг, Как ветер, огонь и вода. Все пляшут под звуки серебряных струн И не устают никогда. Вьется под деревом наш хоровод, Где огнецвет цветет. Навстречу ему вдруг выходит Царица ветров и тьмы. И звездами блещет Царицы взгляд, И холодом дышит зимы. Вьется под деревом наш хоровод, Где огнецвет цветет. Любовь, словно свет небесный, Во взгляде ее горит. Становится с Арвидом рядом Царица И тихо ему говорит: "Сойди с коня, о Арвид, Останься навеки тут. Зачем тебе быть человеком? Ведь это тяжелый труд". "Я должен вернуться к людям - Таков был его ответ. - Ведь ждет меня там подружка, Где солнечный яркий свет. И ждет меня там работа, И ждут меня там друзья, А если я все это брошу, То разве я - это я? Оставь свои чары, Царица, Ты можешь меня погубить, Но все же тебе при всей твоей власти Свободы меня не лишить". Объятая северным светом, В глазах - лютый холод зимы, Стояла, прекрасна и недоступна, Царица ветров и тьмы. Хрустальный смех Царицы Наполнил презреньем слова: "Тебя заставлю я страдать Без чар и волшебства. Ведь жить ты будешь долго, В памяти вечно храня Наш лунный свет и музыку нашу, Наш ветер, росу и меня. Все эти воспоминанья - Они ходят следом, как тень, И даже во сне они будут рядом, Когда кончается день. И в будни, и в праздник с друзьями Печаль тебя будет глодать. Ты будешь помнить, кто ты есть И кем ты мог бы стать. С той глупой, скучной женщиной Живи хоть целый век. Иди же к себе, бродяга Арвид, Ведь свободен ты, человек". В мгновение ока исчезло Веселье на склоне горы, И Арвид остался один в лунном свете, Рыдая до самой зари. Вьется под деревом наш хоровод, Где огнецвет цветет. (из "Царицы ветров и тьмы")
ИогАнна: Осень... Грустное соседство Старых писем, прошлых снов. Уплывает наше детство В дымке дальних берегов. Снились мальчикам гусары, Пробок пьяная пальба, И металась вдоль гитары Ошалелая судьба. Что нашли и что искали Строго в рифму, точно в такт? Отшумели, отплясали, отыграли Первый акт. Визы, планы, перемены, С каждым днем слабее боль. Кто теперь поставит сцену? Кто теперь напишет роль? Дуэлянты подустали, Помирились не спеша, И взошла на лунной стали Опаленная душа. Как же мы, не зная меры, Словно с царского плеча, Годы, строки и химеры Раздарили сгоряча? Что оставим у истоков В день, когда услышим вновь Гордый тон своих высоких Ненаписанных стихов... Андрей Белянин
ИогАнна: Переменится ветер – не может он вечно свистеть по одной траектории, Выжигая живое суровым в обманчивом плюсе огнём Фаренгейта, Успокоится сердце – чего-то там манит, как будто, весенними зорями, Запирая былое - как водится – в тихом замшело-болотистом гетто… Паруса, каравеллы, пираты, таверны, каверны… а, чёрт – кастаньеты! Что за мусор, помилуйте, в старой грибнице подкорковой множится спорами? В общем, милая Мери, которая Поппинс, которая тут не ко времени И не к месту, понятно – но сбила сентенция про переменчивый ветер – Мы ж до старости помним – несчастные бывшие перевзрослевшие дети Только то, что втемяшилось в память на предпубертатном румяном рассвете – Мушкетёры, весна, справедливость, любовь – и нога в ускользающем стремени, И никто ни за что никогда не бывает по скучным канонам в ответе, И не нужно до смерти искать своего во враждебно-неласковом племени - Просто ждать – извините за рифму – когда, наконец, переменится ветер. http://stihidl.ru/poem/179825/
Хольгер Виксон: ИогАнна пишет: Переменится ветер... Впервые напишу такое про стихи. Название говорит само за себя "...здравствуй, маразм".
полная версия страницы