Форум » Мы и наши увлечения » Поэзия - 2 (продолжение) » Ответить
Поэзия - 2 (продолжение)
Анастасия: Давайте тут размещать красивые стихотворения,запавшие нам в душу,найденные в книжках,интернете,а может написанные самими Архив темы: часть 1
Хольгер Виксон: Немного стихов о мечах. Касыда о мече. Подобен сверканью моей души блеск моего клинка: Разящий, он в битве незаменим, он - радость для смельчака. Как струи воды в полыханьи огня, отливы его ярки, И как талисманов старинных резьба, прожилки его тонки. А если захочешь ты распознать его настоящий цвет, Волна переливов обманет глаза, будто смеясь в ответ. Он - тонок и длинен, изящен и строг; он - гордость моих очей, Он светится радугой, он блестит, струящийся как ручей. В воде закалялись его края и стали алмазно-тверды, Но стойкой была середина меча - воздерживалась от воды. Ремень, что его с той поры носил, - истерся, пора чинить, Но древний клинок сумел и в боях молодость сохранить. Так быстро он рубит, что не запятнать его закаленную гладь, Как не запятнать и чести того, кто станет его обнажать. Мой яростный блеск, когда ты блестишь, это - мои дела, Мой яростный звон, когда ты звенишь, это - моя хвала. О ты, вкруг меня разгоняющий тьму, опора моя в бою, Услада моя, мой весенний сад - тебе я хвалу пою!.. Ношу я тебя не затем, чтобы всех слепила твоя краса, Ношу наготове, чтобы рубить шеи и пояса. Живой, я живые тела крушу; стальной, ты крушишь металл, И, значит, против своей родни каждый из нас восстал! (Абу-т-Тайиб Ахмад ибн аль-Хусейн аль-Мутанабби) Гнев. Меч звался Гнев. Казалось нам, разить Он должен всех, с кем выпало поспорить. А если нет, то бешено грозить Упорствующим в глупом разговоре. Небось обратно в ножны не спешил Ужасный Гнев, не выплеснувшись в деле!.. Лишь удивляло, как таки дожил До бороды седой его владелец? Уж верно, был он всем бойцам боец И побивал, с кем выпало рубиться... «Поведай нам, пожалуйста, отец, Что Гневу твоему ночами снится?» «С таким, как он, разящим наповал, Обязан быть хозяин осторожен... И оттого почти не покидал Мой добрый меч своих уютных ножен. Уж как легко рубить, рассвирепев! Да только вспять не вывернешь былого. Ну а доколе в ножнах дремлет Гнев, Любой пожар легко погасит Слово». Так говорил нам старый удалец, И размышляли мы, что это значит. Он вправду был прославленный боец. Ведь лучший бой - что так и не был начат. (Мария Семёнова) Баллада о двух мечах. Последний бой у старой цитадели На башне, что нависла над обрывом Собрались те, кто в битве уцелели И попрощались молча, торопливо И на краю спиной упершись в небо Плечом к плечу мы в строй последний встали И друг за другом уходили в небыль Неся кровавый росчерк острой стали. И кровь струилась, красная на черном Да станет же вам силы менестрели Чтобы воспеть геройство обреченных Погибших без надежды и без цели С трудом еще в свою победу веря Враги идут безмолвные как тени А я с усмешкой загнанного зверя Отбросил щит на стертые ступени Пусть подождет меня еще минуту Чертог забвенья, мрака и печали Остатком жизни смерть неся кому-то Я шел в последний бой с двумя мечами Вам этот бой запомнится надолго Полет клинков, рассекших мир на части Последний хрип затравленного волка И два клинка, как проклятое счастье Какая ж мне нужна еще награда Когда уходит жизнь в последнем стоне Я упаду красиво, как в балладах Сжав рукояти в стынущих ладонях. (Наталья Некрасова) Меч. Среди тьмы глубокой ночи Слышишь в лёгкой тишине Клинков удары очень прочных И искры таят в вышине. Свистит клинок ночь разрубая, Лязг затихает вдалеке. И не нужна судьба другая Тому, кто держит меч в руке. Удар отбит и искры вспыхнут, Зажгутся, как во тьме свеча. Ещё улар, лишь пальцы стиснут Покрепче рукоять меча. Но всё ж окончен поединок И меч один лежит в песке. Красивый, будто бы с картинок, Сжат в холодеющей руке. Смертельной красоты творенье, Держать тебя в руках любя. Труда как много, вдохновенья Ушло, чтоб сотворить тебя И день, и ночь над горном жарким Кузнец ковал, гоня сон прочь, Чтоб стал узор на стали ярким, Чтобы сверкал в любую ночь. Молился мастер, бил поклоны, Чтоб меч хозяина хранил. Чтобы не слушал уговоры, И крепче чтоб врагов рубил. Но тщетны были заклинанья И рыцарь доблестный убит. Не выполнив предначертанья Меч на сырой земле лежит (Григорьев Игорь) Удел клинка Оружье предка, позабыла сталь Бои с их голубым Монтевидео В надежном окружении Орибе, Великими Полками, долгожданной И легкою победой при Касерос, Запутанным, как время, Парагваем, Свинцом двух пуль, вошедших прямо в грудь, Водой, порозовевшею от крови, Отрядами повстанцев Энтре-Риос, Комендатурой между трех границ, Конем и пиками дремучих дебрей, Сан-Карлосом, Хунином и концом... Бог дал той стали блеск. Она незряча. Бог дал ей героизм. Она мертва. Спокойна, как трава, она не помнит Мужской ладони, ратного огня, Источенной годами рукояти И меченного родиной клинка. Простая вещь среди других вещей, Задвинутых в музейную витрину, Всего лишь символ, тень и силуэт - Кривой, нещадный и забытый всеми Не хуже, думаю, чем ты и я. (Хорхе Луис Борхес) I Мне снился сон. Я был мечом. В металл холодный заточен, Я этому не удивлялся. Как будто был здесь ни при чем. Мне снился сон. Я был мечом. Взлетая над чужим плечом, Я равнодушно опускался. Я был на это обречен. Мне снился сон. Я был мечом. Людей судьей и палачом. В короткой жизни человека Я был последнею свечой. В сплетеньи помыслов и судеб Незыблем оставался я. Как то, что было, есть и будет, Как столп опорный бытия. Глупец! Гордыней увлечен, Чего хотел, мечтал о чем?!. Я был наказан за гордыню. …Мне снился сон. Я БЫЛ мечом. II Мне снился бесконечный путь, Пронзающий миры. И в том пути таилась суть Загадочной игры, Игры, чьи правила – стары, Игры, чьи игроки – мудры, Они не злы и не добры… И я кричал во сне. Мне снился обнаженный меч, Похожий на меня, И яростно-кровавый смерч Взбешенного огня, И бились о клинок, звеня, Копыта черного коня, Что несся на закате дня… И я кричал во сне. Мне снилась прожитая жизнь – Чужая, не моя. И дни свивались в миражи, Как сонная змея. И шелестела чешуя, Купался лист в воде ручья, И я в той жизни был не-я… И я кричал во сне. III Стояли двое у ручья, у горного ручья, Гадали двое – чья возьмет? А может быть – ничья? Стояли двое, в дно вонзив клинки стальных мечей, И тихо воды нес свои израненный ручей… Стояли два меча в ручье – чего ж не постоять? И отражал, журча, ручей двойную рукоять, И птиц молчали голоса, и воздух чист и сух, И упирались в небеса вершины Сафед-Кух, Вершины Белых гор… Но нет мечей, есть лишь ручей – смеясь и лопоча, Несется он своим путем, своим Путем Меча, Сам по себе, один из двух, закончив давний спор, В глуши отрогов Сафед-Кух, заветных Белых гор… Легенды – ложь, легенды врут, легенды для глупцов, А сталь сгибается, как прут, в блестящее кольцо, И нет начала, нет конца у этого кольца, Как рая нет для подлеца и меры для скупца… Мне снился сон. Спроси – о чем? Отвечу – ни о чем. Мне снился сон. Я был мечом. Я был тогда мечом. Я был дорогой и конем, скалою и ручьем, Я был грозой и летним днем, Прохожим и его плащом, Водою и огнем… (Генри Лайл Олди)
ИогАнна: Мы все мечтали о дальних странах, Где волны пляшут, где ветры воют. Мы все делились на капитанов, На пассажиров и китобоев. Ломались снасти, хрипела пена, По фунту лиха, по пуду соли... Мы вырастали, и постепенно Менялись взгляды, менялись роли. Все так непросто - живем, как в тигле. Посмертной славой конец увенчан. И китобои обычно гибли, Всегда спасая детей и женщин. Но сгинуть лихо не так уж трудно... Кто будет первым в финале пьесы? И капитаны, покинув судно, Спивались к черту, стрелялись к бесу! Сминались судьбы, и рвались нити, А в синем небе все так пристойно... И выходило, как ни вертите, Что пассажиром куда спокойней. В кортеже звездном летит планета... Мы привыкаем, что как ни странно, Но окупает цена билета Жизнь китобоев и капитана. А пассажиры, сойдя по трапу, Вдруг вспоминают ушедших к рыбам И аккуратно снимают шляпу, Себя поздравив за точный выбор... (Андрей Белянин)
д*Артаньянка: Колыбельная Пусть лунный вальс исчезнет на заре, И солнца луч сожжет ночную тьму, Но ночь настанет, и в твоем дворе День вновь уступит место волшебству И засияют звезды в небесах, Запляшут тени в отблесках свечей, И ты проснёшься будто в чудесах, Как в 'сказке на ночь' бабушки твоей. Твоё крыльцо озарено луной, Играет ветер сонною травою, И не таясь уж в темноте ночной, Дух сказки всё зовёт тебя с собою. (Моё)
Эсмеральда: Как зарок от суесловья, как залог и попытка мою душу уберечь, в эту книгу входит море — его слог, его говор, его горечь, его речь. Не спросившись, разрешенья не спросив, вместе с солнцем, вместе в ветром на паях, море входит в эту книгу, как курсив, как случайные пометки на полях. Как пометки — эти дюны, эта даль, сонных сосен уходящий полукруг... Море входит в эту книгу, как деталь, всю картину изменяющая вдруг. Всю картину своим гулом окатив, незаметно проступая между строк, море входит в эту книгу, как мотив бесконечности и судеб и дорог. Бесконечны эти дюны, этот бор, эти волны, эта темная вода... Где мы виделись когда-то? Невермор. Где мы встретимся с тобою? Никогда. Это значит, что бессрочен этот срок. Это время не беречься, а беречь. Это северное море между строк, его говор, его горечь, его речь. Это север, это северные льды, сосен северных негромкий разговор. Голос камня, голос ветра и воды, голос птицы из породы Невермор. Ю.Левитанский
ИогАнна: После путешествий поездами по России появляются такие стихи. Не надо споров, не надо водки, не надо слёз. Как хорошо сидеть и думать под стук колёс. Ивана-чая густая накипь и сосен строй Скользят неспешно, меня встречают, зовут домой. В вагоне старом, немного душном почти все спят. И лишь колёса на стыках рельсов стучат-стучат.
Хольгер Виксон: ИогАнна пишет: После путешествий поездами по России появляются такие стихи.Замечательно! А мне вот навеяла... ночь и сны. Ночь. Коснулась ночь двумя крылами Окон всех запертых домов. И тьма поплыла меж домами, Скрывая всё под свой покров. Всё засыпает. Сон, быть может, Не только лишь покой несёт. Кого-то может быть тревожат Веденья сна. А сон идет. Веденья тусклой чередою Проходят мимо. Может быть Тот жаждет сна и ждёт покоя, Чтобы дурное позабыть. Лишь я не жду от сна покоя, Не жду войти в небытие. Приснится иногда такое, Чего не позабыть. И мне Давно не носит пробужденье Восторга: здравствуй солнца свет. И остается лишь сомненье. Не сон ли жизнь? Но где ответ? Сны. Темнеет небо над домами, Выходит полная луна, Приходит ночь. Цветными снами Нас убаюкает она. И сны, как бабочки ночные Влетают в тишину квартир. Чудные сны и сны смешные Уносят всех нас в дивный мир. В том мире мы, как будто дети, Имеем всё, чего хотим. Хотим и век живем на свете, Хотим и к звёздам улетим. И в этом мире забываем Про все реальные дела. Мы тут душою отдыхаем, И жизнь такая нам мила. Но иногда печальны грёзы И часто сны тревожат нас. Не снится нам, реальны слёзы Текут во сне из наших глаз. Ну вот и всё, уже светает, И сны все превращая в пыль, На землю новый день вступает, Нас возвращая в жизни быль.
Ангелика: ИогАнна, душевно!))) Хольгер Виксон кто автор?
Хольгер Виксон: Ангелика пишет: Хольгер Виксон кто автор? Ну, вообще то, я. Вот ещё. Из того же моего минизборничка под названием "Moon", откуда и первые два стихотворения. Лунная болезнь. Тишина, кругом все спят, Светит полная луна. Тишь вокруг, людей сон свят. Не рушима эта тьма. Но вот среди ночной глуши, В тиши раздался чей-то крик. До глубины души проник Тот вопль измученной души. Причина в чем? Она проста: Души коснулся луч луны, В душе возникла пустота, В ту пустоту войти должны Дурные мысли. Умер друг, Конец ли света. Все вокруг Летит во мрак. И мир весь пуст. И рвется крик из чьих-то уст.
Ангелика: Хольгер Виксон пишет: вообще то, я. Браво! Хольгер Виксон пишет: Лунная болезнь. не, ну мрачно как-то... Что ещё есть?
Хольгер Виксон: Ангелика пишет: не, ну мрачно как-то... Зато, правда. Ангелика пишет: Что ещё есть? А как в Греции... Всё есть. Битва. Рассвет кровавый восставал Над полем вересковым чистым, Луч солнца светом омывал То поле прикасаньем быстрым. Рассеян утренний туман, Свет заливает балки, гати. Взрывает утро барабан. На поле вдруг выходят рати. Лес копий, тусклый блеск мечей И чернь кольчуг темнее сажи. И только яркий свет лучей Горит на шлемах княжей стражи. Вот расступаются войска, Монах выходит перед ними И с жаром молит небеса, Чтоб им победу подарили. Вот молча сходятся войска Лишь слышно ровное дыханье И для удара цель близка, Но воины все ж хранят молчанье. Но вот удар и грохот боя Взлетает к синим небесам, И вот уже потоки крови. Чтоб не убили - убей сам. И день и ночь идёт сраженье, Но ни одно из войск в бою Признать не хочет пораженья И трусость показать свою. Уж сильных воинов не осталось, А слабых след давно простыл. И в небе вороньё кружилось Садясь на труп, что не остыл. Лишь одиноко и забыто Сидят пять воинов у огня. Всё их оружие разбито И нет ни у кого коня. И смотрят воины тусклым взором На поле битвы роковой. Окончен бой - конец всем спорам, Им всем пора уж на покой. Но что покой для воинов? Воины Не зрят другого ремесла. Для них лишь смерть в бою достойна. Боям же в мире нет числа. Это из зборничка "Blade" И спасибо за "Браво!", Ангелика.
Ангелика: Хольгер Виксон пишет: Битва. воинственно! а что-нибудь душевно-романтичное имеется?
Хольгер Виксон: Ангелика пишет: а что-нибудь душевно-романтичное имеется? Найдётся. Ночь на кануне рождества. Есть в году один лишь день, Он бывает только раз. Сказки позабытой тень Снова окружает нас. Все что хочешь говори - Будешь ты всегда права, Не уйду я до зори В ночь на кануне рождества. В эту сказочную ночь Будет только тихий смех. Прогони печали прочь - Тут грустить великий грех, Если ты взгрустнешь сейчас - О тебе пойдет молва. Ты сотри слезинки с глаз В ночь на кануне рождества. Посмотри на этот лес - Все кругом белым-бело. Вон гуляет снежный бес, Пока солнце не взошло. Где когда-то рос тростник, Где всегда была трава, Снежный бес к земле приник В ночь на кануне рождества. А с небес все сыплет снег, Накрывая все кругом. Время замедляет бег, Засыпает под ковром, Что из снега соткан так, Чтоб секунда не прошла. В мире всем бывает так В ночь на кануне рождества. Этой ночью мы вдвоем И заснуть нам не дано. Тихо мы с тобой пойдем Через лес, что спит давно. Ты услышишь много тайн, Ты узнаешь их сама И не скажешь им «прощай» В ночь на кануне рождества. Будем мы гулять всю ночь И смотреть на белый мир. Унесет нас сказка прочь, На волшебый снежный пир. Мы без слов с тобой споём - Не нужны сейчас слова. Будем счастливы вдвоем В ночь на кануне рождества. Но и ночь не вечна, нет, Вот уж гаснет звездный круг. Ты смотри, идет рассвет… И скажу тебе я вдруг: Дай нам Боже вместе быть, Пусть закончится глава. Никогда нам не забыть Ночь на кануне рождества. Достаточно ли душевно-романтично, сударыня Ангелика?
Акча: Анатолий Кобенков (Виктору Соломатову посвящается) Десятый час. На улице темно. Седая печь изобретает пламя... Мой милый друг, ты вспомнил про вино, а я читаю Пушкина на память... Благодарю молчание твоё, дыхание зимы, горластый ветер и наше холостяцкое житьё, и тёплый хлеб на ветхом табурете... За белый свет - спасибо январю, а пращуру - за старенькое пламя... В который раз я жизнь благодарю за то, что помню Пушкина на память, за то, что светел день, а ночь темна, и дни летят, и годы наши мчатся, и я ещё умею без вина в своей любви прохожему признаться... Так тронуло...
Писарь: Акча пишет: и я ещё умею без вина в своей любви прохожему признаться... Прекрасно!
Ангелика: Хольгер Виксон , божественно! Хольгер Виксон пишет: Достаточно ли душевно-романтично, сударыня Ангелика? О, да! Браво! Бис!
Ольганиус: Шикарно, ребята! Хольгер Виксон , снимаю шляпу!
Хольгер Виксон: Ангелика пишет: божественно! О, да! Браво! Бис! Ольганиус пишет: Хольгер Виксон , снимаю шляпу! Ну вот, засмущали всего. Но спасибо за такую оценку. А на бис... Чего же вам такого на бис? Ну, вот это. Сон-трава. Есть сон-трава, а есть бессонниц травы. Подобие лекарства и отравы, Они безвинны в многих поколеньях Лежат котенком на твоих коленях. Мурлычет - проведешь по ним рукой, Даруют беззаботность и покой. Они притихли на какой-то час, Забыли все, что сделали для нас. Но отведешь ты гладящую руку И обречешь себя на боль и муку. Пройдясь когтистой лапкой по душе, Они напомнят: Ты забыл ужель? Мы ведь одно - бессонницы и сны, Когда-то усыплять тебя должны, Когда-то не давать тебе заснуть, Чтоб ты не смог судьбу перевернуть. Смешаются настои этих трав. Не разберешь, кто виноват, кто прав, Не разберешь, из них какой же цвет Подарит тихий сон на много лет, Какой лишит и отдыха и сна На многие и долгие года.
Ольганиус: Хольгер Виксон , очень интересное стихотворение...
Хольгер Виксон: Ольганиус пишет: очень интересное стихотворение... Вы так считаете? А чем именно интересно? Мне не доводил ось анализ своих стихов слышать.
Ангелика: Хольгер Виксон пишет: Пройдясь когтистой лапкой по душе, Они напомнят: Ты забыл ужель? ох, верно-верно... Льщу себя надеждой на продолжение:))
полная версия страницы